Послушать кастрата

      Певцы-кастраты истину «Искусство требует жертв» подтверждали на деле, вернее на теле. Официальным их концом (гм…, получилось как-то двусмысленно) считается 22 ноября. Именно тогда, 22.11.1903г. римский папа Пий X издал буллу, которой официально запретил использование кастратов в церковных пениях: «Ничто в храме не должно смущать или хотя бы просто уменьшать благочестия молящихся, ничто не должно вызывать отвращения или соблазна».
     В газете «Трибуна» появился тогда на это вот такой комментарий: «Итак, из нового декрета следует, что знаменитая вывеска «Мальчиков для Папской капеллы кастрируют здесь», еще сто лет назад украшавшая цирюльню в Бьянки Векки <…> превращается теперь в археологическую редкость».
     Так ушла в историю эпоха певцов-кастратов, ангелов для одних, и бедолаг для других, многие из которых смеялись в ответ, когда им кто-то сочувствовал.

  Певцов-кастратов, обычно оскопляли между восемью и десятью годами, главным для достижения запланированного результата, было удаление у мальчиков обоих яичек, и сама операция была довольно быстрой и несложной.
     Сначала амнезия в виде питья с опиумом или передавливания сонных артерий для приведения пациента в полуобморочное состояние. Затем оперируемого погружали в ванну с молоком, чтобы размягчить детородные органы, затем через рассеченный пах перевязывался семяпровод, извлекались и отсекались семенники, затем мальчика помещали в ванну с ледяной водой, обладающей обезболивающим эффектом и предотвращающей чрезмерное кровотечение.
     Но простой эта операция была лишь по процедуре исполнения – некоторые врачи считают, что смертность в результате её проведения колебалась тогда между 20 и 70 %, в зависимости от квалификации хирурга и условий проведения операции. Ведь проводили её не только дорогие известные врачи в больницах крупных городов, но и деревенские лекари и даже цирюльники (в каких условиях, можете себе представить).

     После кастрации, хрящи у кастратов не костенели, как у мужчин при возмужании, у них не появлялось кадыка, и их голоса не ломались и не мутировали как у обычных подростков. По своей структуре гортань кастрата походила на женскую, но при этом сохраняла положение, форму и пластичность детской гортани.
     Их голос был одновременно и мужским, и женским, и детским, отличаясь от мужского голоса нежностью и гибкостью, от женского – звонкостью и высотой, от детского – силой и экспрессией. К этому добавлялась присущая только кастратам уникальная сила голосовых связок, которая развивалась благодаря усердным (от трех до шести часов ежедневно) многолетним упражнениям.

     У большинства кастратов отсутствие тестостерона приводило к гиперактивности женских гормонов, и объем их мышечной массы был ближе к женскому. Но многих поклонников и поклонниц до глубины души потрясал не только ангельский голос, но и ангельская красота таких подвергшихся кастрации певцов, как Фаринелли, Рауццини или Маттеуччи.
     Ведь «женственность» проявлялась у кастратов в очень разной степени, и далеко не все из них были тучными, с круглыми и пышными шеями, плечами, грудями и задами.

     Последним «великим кастратом» официально признается Джованни Веллути. Он прославился не только тем, что блистал на оперных сценах, но своими многочисленными сексуальными похождениями. О нем рассказывали невероятные вещи, вплоть до того, что на гастролях в Санкт-Петербурге он якобы соблазнил одну из великих княгинь, представительниц Дома Романовых.
     Ведь в сущности, сексуальная жизнь многих кастратов была нормальной: с эрекцией и семяизвержением (которое не содержало, конечно, сперматозоидов). Зависело это от затронутых операцией органов, от обстоятельств ее проведения и от возраста оперируемого.
     Медицина и католическая церковь признавали, что все кастраты страдают бесплодием, но не все бессилием и не только любовные связи, но и браки кастратов были в те времена, не таким уж редким явлением.

     Одним же из последних певцов-кастратов, вообще, был Алессандро Морески, 30 лет занимавший место первого сопрано в Сикстинской капелле. И он был единственный из них, чей голос дошел до наших дней – в 1902 и 1904 годах Лондонская Граммофонная Компания, понимая, что скоро записывать будет некого, записала на фонограф «Аве Мария» Баха, «Идеале» Тости, «Распятие» Россини в исполнении Алессандро Морески.






     Когда была сделана эта запись, Алессандро Морески было 44 года, и вокальная техника его стареющего голоса не производила особого впечатления на его современников а ценители находили в ней много фальшивых нот.
     Впрочем, и в свои лучшие годы Морески считался певцом весьма посредственным, но он единственный певец-кастрат, чья запись дошла до наших дней. И лично у меня от этого голоса, пробегает мороз по коже. Бррр…